23 апреля на сцене театра им. Маяковского состоялась премьера спектакля Никиты Кобелева Кавказский меловой круг. Постановка по пьесе немецкого драматурга Бертольта Брехта спустя 52 года вернулась в репертуар театра на Большой Никитской.
В центре спектакля — старая как мир проблема бескорыстного милосердия, которое встречается так редко, что приравнивается к наивной глупости или сумасшествию. Вот и жалостливую посудомойку Груше (Юлия Соломатина), рискующую своей жизнью ради чужого брошенного ребёнка, не раз назовут на сцене попросту дурой. Но это её не остановит — как часто бывает, на помощь беспомощному приходит только такой же беспомощный. Хрупкая девушка с младенцем на руках будет пытаться выжить среди жестокой войны и не менее жесткого человеческого равнодушия.
И каждый раз, когда ты хочешь содрогнуться от ужаса ситуации и посочувствовать бедной девушке, вдруг загораются огни, и перед тобой — ярко-красная сцена парижского кабаре. Грузинка Груше поёт у микрофонной стойки под обволакивающую музыку Пауля Дессау в исполнении джаз-группы Круглый бенд. Эти песни, так называемые зонги, пронизывают всё происходящее на сцене, придавая ему некий оттенок фарса. В этом весь Брехт, он не даёт тебе забыться, уйти от реальности и всё время повторяет:
Очнись, зритель, это всего лишь спектакль.
Бертольт Брехт — изобретатель теории эпического театра и эффекта отчуждения. Театр по Брехту обращен не столько к чувству, сколько к разуму зрителя.
Зритель же, в свою очередь, должен не сопереживать, а спорить.
С этой целью и введены в драматичный сюжет ироничные зонги и рассказчик (Сергей Рубеко), своим присутствием напоминающий о вымысле происходящего. Эти приёмы должны сбить эмоциональное напряжение зрителя, активизировать его критическую мысль. И вот мы уже не грустим о Груше, зато удивляемся корысти окружающих её людей, сословной предвзятости и эгоизму, которые, вопреки человечности, еще больше расцветают в страшные времена.
Сыгранная на сцене история закончится, как древняя притча Соломона о двух матерях. Кто настоящая мать: та, что родила или та, что воспитала? В роли судьи-Соломона — деревенский писарь Аздак (Игорь Костолевский), которому по воли случая доверили судейство. Неожиданно для всех плут и взяточник Аздак станет воплощением справедливости. Недаром режиссер даёт ему определение — карнавальный персонаж. Карнавал — мир наизнанку, он не признает авторитетов, лицемерных догм и законов. В таком мире, где искусственные законы теряют силу, остается место только самоотверженным поступкам. А победителями выходят добрые смелые люди, от которых больше толка, такие, как грузинская девушка Груше, настоящий человек и настоящая мать.
