На сцене МХТ им. Чехова — постановка Юбилей Ювелира на этот раз в рамках Золотой маски как номинант на премию Лучший спектакль большой формы. Впервые эту работу Константина Богомолова московский зритель увидел в 2015 году, а спектакль был приурочен к юбилею художественного руководителя чеховского театра Олега Табакова.
Пьеса стала его бенефисом, даже такой яркий режиссер как Богомолов ушел на второй план. Конечно, и здесь его почерк чувствуется буквально в мелочах, но в центре, особняком — главный герой, престарелый ювелир. Табаков предстаёт не в образе великого артиста и большого художника, как следовало бы ожидать, а обычным человеком преклонных лет, который неизбежно приближается к концу своей жизни.
В спектакле много текста: он появляется на экранах, дополняет и украшает происходящее. Богомолов, филолог по первому образованию, определенно умеет работать со словом, замечательно чувствует ритм: так что парочка предложений, простых и нераспространенных, будут доводить зрителя до слёз. Здесь всё очень изящно и просто: эти фразы, скромное убранство сцены, эмоции главных героев. Они тоже транслируются на экран крупным планом, что не даёт права ни на малейшую осечку, ни на мимолётную фальшь.
Но здесь она невозможна: дело даже не в безоговорочном таланте Табакова, или Дарьи Мороз и Натальи Теняковой, а в том, что Табаков точно знает о чём говорит. В тот вечер в МХТ прошёл честный разговор по душам человека на сцене с человеком в зале, требующий не столько виртуозной игры, сколько большого количества душевных сил.
Ведь в центре беседы очень личная тема смерти. Недаром говорят: человек рождается один и умирает один. Даже если у него есть любимое дело, родные рядом, эта встреча со смертью — всегда тет-а-тет. Но в Юбилее ювелира нас пустят в этот сокровенный диалог, в подсознание другого человека, дадут посмотреть в калейдоскоп его воспоминаний.
Память — всего лишь клетки мозга. В этом спектакле конец жизни лишен мистики или религиозных подоплёк, а предельно физиологичен. Но что удивительно, он перестает вселять леденящий ужас. Всё-же искусство умеет творить чудеса: смерть из абстрактно мрачного превратится в нечто тёплое и светлое, станет похожей на родное воспоминание. А буквы на экране призовут: Прими смерть, как в детстве принимал подарок на день рождение от мамы и папы.
Жить — это идти по льду. Сначала лёд толстый и прочный, и ты идешь по нему уверенно и смело. А потом кончается зима — и лёд начинает таять. Ты замедляешь свой шаг, аккуратно ступаешь по тонкому льду. И с каждым годом, месяцем, днём — он всё тоньше. В спектакле у Богомолова смерть как весна. Она приходит вместе с теплом, щебетом птиц, а потом становится красивой паузой, замиранием перед прыжком, чарующей тишиной.
Прекрасным концом предвещающим начало. Молодое, свежее, красивого зеленого оттенка.
Фото с официального сайта театра.
