Современная поэзия существует. Кто не согласен с этим мнением, тот не читал стихотворений тех авторов, о которых вам сейчас расскажет редакция «Типичной Москвы».
Молодые, яркие, безгранично талантливые и многогранные столичные поэты, явившие себя и свое творчество обществу, не побоявшиеся критики и чужого мнения. Они выражают себя на различных площадках города, устраивают сумасбродные сабантуи и уютные встречи, где рады каждому. Эти люди создают свою особенную атмосферу и являются голосом мегаполиса, такого же пестрого и необычного, как они сами. Их творчество не оставляет равнодушным. Позвольте же их представить.
Александр Крупнов — лауреат многочисленных поэтических конкурсов, член литературных клубов Москвы и области. Его поэзия вдумчивая и интеллигентная, как и сам автор. В своих стихотворениях Александр старается добиться метафоричности, скрыть явное, предоставить читателю простор для фантазии и размышлений. Наибольшее влияние на его творчество оказали такие авторы, как Есенин, Бродский и Лорка. К нынешней поэзии сам Александр относится так: «Современной поэзии сейчас, я бы сказал, слишком много. Она разная — хорошая и не очень, больше похожая на графоманство и действительно талантливая. Я лично знаком с весьма любопытными и интересными поэтами, но нет, наверно, такого имени, которое бы стало знаковым и ярким выражением стихотворной сути времени. Многие поэты сейчас напоминают звезд шоу-бизнеса. Или даже ими являются…»
***
Посвящено Д. Б. и г. Туле
Редеют улицы, наверно, фонарями.
И шаг дождя равняется заре.
Что, если б шпили храмов были нами,
То кто бы их читал в морщинах рек?
Ни звезд, ни стука рыжего о рельсы:
Трамвай следы запутал за спиной.
И как на крылья бегло ни надейся,
Бумага стерпит только почерк мой.
Ей не зашить усталость на фасадах,
Ни во дворах простуженный псалтырь,
Но чайный свет рисующего взгляда
Хранят все трое: город, Бог и ты.
***
Сегодня снег из кофе. Горек лед.
Ты ждешь: завянет ночь, у губ порхая.
Прищурившись, над креслом вспомнит кот,
Как мы с тобой едва не знали чая,
Как говорили врозь, наедине
(Но вдоль расстрела страхов и набросков),
Что быть камину, голоду, войне
И одеялу, всплывшему из воска.
Теперь я — вспять, порог — на полпути
К проему двери, где замки напрасны.
И неизбежно правило впустить
Того, чей запах равен ложке масла,
В пустой чердак — ночлег ему и крест,
Носимый пулей в правом подреберье.
Незваный гость излишком этих мест
Заточит грубость старых писчих перьев,
И в благодарность выстрелом в упор
Черкнет тебя, меня и дом, в котором
Я был твоим, а ты была — повтор —
Моим, и присно, самым тихим вором.
***
Тишина у моих дверей:
Брошу голос в тот самый угол,
Где под камерность февралей
Безымянно танцует вьюга.
На стеклянном лице ни черт,
Ни молитв, ни прощальной ноты:
Как поэту, мне не прочесть,
В ком раскаялись повороты…
Сквозь медовый разрез луны
Раздается не дым, но платье:
По краям — полутень весны,
Рукава развела в распятье.
Снег испит из моих шагов,
Я похищен ее духами.
Тишина заперта, засов;
Голос, жалящий — меж телами.
С мнением Александра Крупнова согласна прекрасная поэтесса Лариса Безвербная, член союза писателей России, ведущая, сценарист и организатор творческих вечеров на различных площадках Москвы и области. Автор сборника стихотворений «Попытка тишины». По мнению Ларисы, благодаря развитию социальных сетей современная поэзия приобрела массовый характер. Из-за этого по-настоящему талантливые произведения теряются среди менее удачных творений начинающих поэтов. «Стихотворение само по себе перестает быть ценностью, его чаще всего дополняет красивая музыка или картинка, а количество «лайков» далеко не всегда отражает качество произведения. Нет ощущения, что поэзия обладает той же значимостью для людей, которую имела в советское время» — рассуждает Лариса
В своем творчестве поэтесса старается обходиться без «декоративных излишеств». Простота её стихотворений обманчива. На самом деле, они глубокие, кроткие и нежные. Поэзия Ларисы может согреть в ненастную погоду, зажечь тот самый внутренний луч света, который есть в каждом из нас.
***
А в моей голове весна
Сумасбродит который год,
Кто-то думает, что пьяна,
Кто-то думает — без забот.
Я ж до краев полна,
Приходи, если хочешь пить,
Я не женщина, я — Весна! —
Квинтэссенция слова ЖИТЬ.
***
Я позову тебя домой,
Весенним вечером укрою,
И стану тихой и простой,
Ты хочешь знать меня такою?
Я окунусь в твои глаза,
А может быть, и не посмею,
Ты слышишь? — Кажется, гроза,
Ты знаешь, что нам делать с нею?
Укрыв друг друга тишиной,
Мы улыбаемся несмело,
«Хочу я быть всегда с тобой» —
На утреннем асфальте мелом.
***
Идти по солнечной стороне
Как будто солнце глаза не слепит,
Как будто светит оно во мне,
Но я-то знаю… Кто это светит.
Но я-то знаю, что не могу
Себя на йоту подпрыгнуть выше,
Так и молюсь… все на бегу,
Прося украдкой: «Ты будь поближе».
***
Я так долго училась молчать,
Мне казалось, что дар говорить
Ближе к Богу и слову «дарить»,
А молчать — это значит принять.
А молчать — это значит посметь,
От себя отрешиться суметь,
И души своей запертой клеть
Отпереть, отпереть, отпереть.
***
Евангелие
Свет без краски, без цвета,
Слово вышло наружу,
Слово меряет душу
На вместимость Ответа.
***
Я свободна в пределах своих трёх минут,
Я безумна в пределах логичности,
Я бегущее время, зажатое в круг,
На часах мне отпущенной вечности.
В поэзии (а в современной — особенно) необходимо выделяться, иметь свой собственный стиль, ни на кого не похожий «литературный почерк».
Одним из таких авторов является Константин Потапов, автор сборника «Полдень» и моноспектакля «INSOMNIA», фронтмен хип-хоп коллектива «Posternak», победитель Всероссийских Дельфийских игр в номинации «Театр», обладатель литературной премии имени Леонида Филатова «Филатов-Фест». Его поэзия затягивает и увлекает за собой, от строчки к строчке читатель радуется и сопереживает вместе с автором. Каждое его стихотворение – это небольшой рассказ, отрывок из жизни, настоящий и честный. Любимыми поэтами, оказавшими наибольшее влияние на творчество Константина, являются И. Бродский и Б. Пастернак. Именно они те самые литературные вершины, к которым стремится автор.
Вот, что говорит о современной поэзии, ее настоящем и будущем Константин: «Честно говоря, у меня двойственное отношение, к тому, что сейчас происходит. Для меня открыт вопрос: является ли сегодняшнее положение дел временем каких-то новых возможностей или это катастрофа языка. Понятно, что язык меняется, и, пусть это часто трудно принимать, жанры и стили устаревают. И я всегда стараюсь положительно относиться к языковым открытиям, как например, к той же Полозковой, которая дала немым нулевым, свой голос. Она почувствовала тот ритм.
А то, что происходит сейчас… часто я вижу в этом бесконечное перерабатывание того, что уже было, такая отвратительная асадовщина. Я всегда относился к нему с большим скептицизмом за эту простоту. Мне кажется, когда девушка лет 20, (а что скрывать, в основном стихи читают девушки примерно этого возраста), не читавшая ничего в школе, натыкается на современную упрощённую поэзию, она потом не имеет мотивации читать чего-то сложнее. Мгновенная возможность публикации дает возможность сразу получить отклик и это соблазняет идти за читателем из соцсетей, чьи вкусы не всегда утончены и требовательны. Таким образом, рождаются всякие мыльные пузыри популярных поэтов, которые пишут очень посредственно. Бог бы с ними, но их читатели на вряд ли уже дорастут до чего-то еще, ведь им всегда показывают в стихах — ваши переживания уникальны. Мне кажется — это катастрофа. Поэтический язык упрощается, уплощается, выхолащивается».
Это мнение действительно отражено в собственном творчестве: чем лучше знаком с работами признанных авторов, тем отчетливее понимаешь, что хотел сказать сам Константин.
***
В зимний холод. Загнав как борзую.
Из прихожей на ломанных лапах.
Скрипнув дверью, в слепящий рассвет.
Из отрубленной трубки – зуммер.
Истекает и капает на пол.
Пустая квартира. Нас нет.
Ты в подъезде. На лестничной клетке.
В луже собственных воспоминаний.
Разукрасивши жилкой висок.
Я бегом в свое бывшее лето.
Только пальцы конверты сминают,
да бумажечки адресов.
А меня больше нету. Планета
оказалась предательски плоской.
И обрыв. И очерчен так остро
звонко лопнувшим визгом рессор.
Тишина. Неподвижность момента.
Только в пыльной траве двухколесный.
Еще крутится дико и просто
заднее колесо.
***
— А из чего человек?
— ммм, из неотправленных писем…
он из того, чего нет.
Тихо разорванный бисер.
Ты мне дарила свет.
Звал — не отозвалась…
Скоро выпадет снег.
Пуговица оторвалась
и закатилась… достать?
— потратишь весь день без силы!
Можно смертельно устать
от нежности невыносимой
бога — ладонь по щекам
беглым раненным утром.
Сердце ввинтить до щелчка.
Заново жить. Как будто.
***
Робот
я бы не тронул твой подбородок
тонкие дуги кружева рёбер
кучу заколок из хрупких коробок –
я с тобой робок
будто бы робот
я бы не тронул безвестной природы
звёзд твоих родинок, нерва, порока
бездну не пройдённых венок и тропок
я бы не тронул
я с тобой робот
бог бы не тронул посохом брода
взрыв водородной, торнадо в Торонто,
кучу заколок из хрупких коробок
прочий порядок
подобного рода
всё потому что – твой подбородок
всё оттого что – твой подбородок
видишь твой образ – пропасть подробна
каждый, будь бог он/ребёнок/Набоков
в миг с тобой робок
будто бы робот
***
Молчать о тебе. Молчать,
печаль отличая острей.
Амур тянет руку в колчан –
рука не находит стрел.
Все стрелы вошли в сердца.
Молчать о тебе без конца,
беззвучно, бессильно, без дна,
воззвав молчание в культ,
и всю тебя опознать:
без слов, по немому кивку.
Молчанье на то и дано,
что в нем отсутствует дно.
Вести молчанье к тому,
чтоб стать немее Невы.
Чтоб в этом молчанье Амур
не смел отпустить тетивы.
Раз было предрешено
отречься от доли ушной –
погибнем одной тишиной,
сроднимся одной тишиной.
***
Бог выходных
бог выходных
не оставь нас одних
на проспекте без сил
ожидать такси
бог выходных
будь ударом под дых
дай расстаться с душой
опрокинуть шот
бог выходных
забери молодых
в вечный пятничный плен
в четыре пи эм
бог выходных
бог любых
родных
пьяных и худых
злобных нулевых
дай не быть собой
не узнать суббот
утренних стыдоб
дай со всех танцполов шагнуть в обрыв
да на краткий вдох –
до высот иных
глупый милый бог
выходных
Александр Гусев – заметная фигура в поэтической сфере. Одни уважают и любят его творчество, другие – не понимают и критикуют. Почему? Потому, что Александр относится к тем самым людям, которые открыто выражают и грамотно аргументируют свое мнение. Не всегда авторы готовы адекватно воспринимать его слова. Но главное, поэт честен с самим собой.
«Александр Гусев. Я часто задаю себе вопрос: «Кто я?», но потом вспоминаю, что на самом деле важно — не кто я, а зачем. Можно быть кем угодно, но зачем это мне? Я пишу стихи. Зачем? Может быть, я просто боюсь уйти из этого мира, не оставив после себя ничего? А, может быть, боюсь этого самого мира? Зачем я бегу?
Не думаю, что человек без семьи, в 27 лет, занимающийся преподаванием шахмат и пишущий стихи, ответит на эти вопросы, во всяком случае, честно и это будет внутренней правдой. Спросите меня ещё раз, лет через 20-25 и, быть может тогда, только тогда я смогу вам ответить…».
Творчество Александра завораживает, дарит возможность погрузиться в мир удивительных, нестандартных образов и сравнений. Поэт ловко, но с уважением играет со словом, изобретая новые способы выражения самого себя. Его поэзия бархатисто «спадает на плечи», волнует и увлекает за собой. Стихотворение закончилось, мысли о нем остались.
По мнению автора, будущее современной поэзии – в её прошлом: «Я имею в виду, что лучшие произведения поэзии уже были написаны в нашей многострадальной стране. Именно там, в покрытыми пылью книгами, а отнюдь не в действительности, нужно искать ответы на волнующие нас вопросы, искать красоту, возвышенность, идеи и смысл. К сожалению, это не моя мысль: её высказал действительный пророк, написавший потрясающую антиутопию «Мы», Евгений Замятин. И если бы большинство современных поэтов прочитали и поняли это его произведение, то у нас было бы намного больше индивидуальностей, как на малой сцене поэтического андеграунда, так и на большой сцене поэтов, рвущихся к неподдельной славе».
Мармарис
В чужой стране чужие небеса —
И к ним взывать нет никакого толка.
Темнеет день и тучи свой десант,
Приносят с моря под разряды тока.
Зажгли свечу и пальмовая прядь
Качается не в такт с вечерней сурой…
Войди в кафе и у окна присядь,
Лаская глаз чужой архитектурой.
Язык Османов, запах табака,
Желание сбежать от убеждений,
Всё это жизнь и это всё пока…
Завязано на жажде наслаждений.
Кури и жди под черный чай Ассам,
Под лунный свет спадающий на плечи,
Как, вроде бы, чужие небеса
Тебя прощают на родном наречии.
***
Я спорю с миром, с пеною у рта,
И тем сильней надоедаю Богу.
Виню себя и черного кота,
Что в десять лет мне перешел дорогу.
***
Это призрак, фантом. Это истины молот.
Это мрачный пейзаж разорённых селений…
Ты поймешь все потом, ты пока еще молод.
Ты набрал ванну лени, и ты в ней, как Ленин.
Ты наврал своим детям, их не существует,
Ты капрал, получивший ранение в спину,
Ты поставил ва-банк, но никто не блефует,
Ты опять приравнял ЛСД к аспирину
Ты безумец, беглец и болота Сибири
Захлебнутся твоим очищающем воем
Ты окислишься, станешь медово-имбирен,
И намажет закат твое небо «Люголем».
Ты вдохнешь и поймешь, этот воздух разряжен
Просто возраст такой: ты не хочешь быть старше.
Ты останешься жить, ты воскресаешь, а я же,
Отступлю в глубь лесов всепрощающем маршем…
***
Слишком много поэтов дующих злую медь!
Чтоб не вывихнуть мозг на этом клейме,
чтоб в конец не замерзнуть, не озиметь –
принимай мои милости о зиме:
Так, зима это сходка бомжей в метро,
реагенты рассыпанные невпопад,
сугробы изрезанные грязью троп,
скрежет асфальта о чешую лопат.
Так, зима – новогодние елки до февраля,
сводки рекордных осадков от СМИ;
небо с утра – пласт отборнейшего угля,
теплые куртки, наполненные людьми.
Как бы ты не любил первородный снег,
как бы не был завален подарками на Н.Г.,
жизнь зимой ускоряет бег,
хоть и прыгает на одной ноге…
Много псевдопоэтов – знай: зимний штамп
будет расти снежным комом, снеговиком,
переливом гирлянд, матовым светом ламп,
фильмом с каминным красным носком.
Напоследок совет: изваянную из ребра,
чтоб сохранить тепло, помести в кровать.
Но такой маневр вызывает брак,
а его уж точно не перезимовать…
Любопытно, что известный в своих кругах поэт, Пётр Кифа, выпустивший недавно сборник «В плену заблуждений и в поисках истин», считает современную лирику невостребованной. И это — несмотря на зашкаливающее количество различных литературных событий. «Мода в данном случае и в моем понимании — это всеобщее, массовое ощущение значимости того или иного явления. В российском обществе я такого не наблюдаю. А то, что в местных кабаках (для сбора кассы) проводятся поэтические мероприятия для любителей нетривиального досуга, ещё не говорит о зарождении моды и появлении новой волны общественного спроса» — аргументирует свое мнение Пётр.
Его поэзия не лишена уместной иронии. Он реалистично изображает действительность, говорит о том, чтобы было и о том, что происходит сейчас. У поэта нет «пафосного надрыва» или «богемной истерии»» в лирике. В настоящее время Пётр характеризует свое творчество как поиск, исповедь, наблюдение, словесная живопись. В отличие от многих, он сторонится проповеди, менторства, пророчества, уважая читателя и его свободу. В отношении к современной поэзии у Петра присутствует некая доля сарказма: «Боже, храни тех сумасшедших, которые сегодня занимаются популяризацией поэзии. Современная поэзия благодаря интернету стала сетевой и растет, как раковая опухоль. Это огромный пласт, состоящий из километров поэтического шлака, в недрах которого есть алмазы и самоцветы. Но чтобы их добыть, нужно бурить и рыть карьеры. Какое будущее у поэзии? Для меня это тема для киберпанковского романа. Точного прогноза дать не могу. Не вижу».
В ПУТИ
Призрачным сиянием гоним,
Он уходит, оставляя след,
Замирая, искривляет свет,
Он рожден дыханием одним.
Прикоснешься — он тебя сглонет,
Он вблизи не больше запятой.
Вдалеке немыслимо растет,
Пар пускает медный и густой.
Он в вращает радужную муть,
Все пространство поместилось в нем.
В пустоте, не ощущая путь,
Мы идем за мыльным пузырем.
© Copyright: Петр Кифа, 2015
***
ВОДКА
В плену ликероводочных обрядов
Мы совести своей не слышим голос.
И зная, что стакан наполнен ядом,
Мы морщимся, вытаскивая волос.
© Copyright: Петр Кифа, 2010
***
У ТЕЛЕВИЗОРА
В теледуховке томится блюдо:
Ждите шестьсот секунд…
В позе ныряльщика тётя Люда
Будто ее секут.
Двор умирает без криков детских,
Детям по-кайфу путч.
На кварцевании душ советских
Воду зарядит луч.
Наше окно и окна прочие
Светятся при луне.
Весь наш поселок моргает ночью:
Мы на одной волне.
© Copyright: Петр Кифа, 2015
***
ИЖ-КОМБИ
Мой старый ИЖ неизлечимо болен.
Он снят бесповоротно с производства.
Скрипит ручник, иконостас намолен,
И книга в бардачке по пчеловодству.
Мутнеет мир в подъехавшей слезе,
И люди в нем шатаются, как зомби.
А я ОСАГО продлеваю Комби,
Как буд-то жизнь продляю сам себе.
© Copyright: Петр Кифа, 2015
***
МОЛЧАНИЕ
Ветер дул на него и толкал его в бок,
И со свистом чеканил затрещины:
За окном погибал тонкотелый цветок,
Тот, что рос у карниза из трещины.
Но он ветер любил и плясал под дождем,
Боль и муки сложились в молчание,
Удержаться хотел, и был так убежден,
Что собой продолжает он здание.
© Copyright: Петр Кифа, 2011
Не менее ярким и по-своему знаковым персонажем современной литературной сферы является Стив Бургундец (настоящее имя — Иван Козин). Поэт, переводчик, художник, писатель, автор поэтического сборника «Дилемма» и книги переводов «От Бодлера до Блейка». Свое творчество он относит к таким самосозданным им жанрам как лиричный Sюр, бытовой trash и гротескный символизм. Уже понятно, что Стив – поэт незаурядный и многогранный, понять которого бывает совсем непросто.
По его мнению, свое место под солнцем завоевывает сейчас видео – и — аудиопоэзия, подпирая своими stand-up плечами книжные издания. XXI век – время интерактивного искусства, где «поэты общаются со зрителем — этим «обленившимся хипстером — через vkontaktn’ые паблики, видеоклипы и поиски в Youtube». Искусство, помимо просветительской функции, должно сочетать в себе так же и развлекательную. Стать этим performance (перевод с англ. «представление») and amusement (перевод с англ. «развлечение»). Или же вообще, оно никому и ничего не должно, в итоге.
«Искусство – это сцена для творца, освещенная где-то во тьме. Тот уютный камерный театр с желтеющим светом и декорациями воображения. Здесь и там, во времени и пространстве. И каждый может зайти в темный зал и стать частью этого спектакля. Либо встать и уйти. Вот в чем вся суть» — поясняет свое мнение поэт.
Кстати, к современной поэзии Стив относится положительно, он согласен, что она существует и развивается: «Есть ли она вообще? Безусловно. Сейчас происходит «виртуальный век современной поэзии» (повторяя слова Арса-Пегаса). Когда человек уже неотделим от своего компьютера, планшета, айфона, айпада и других magic устройств нашего века. Этот светящийся дисплей — и есть то «прорубленное окно в мир. Без рамок и границ. Где ты можешь стать кем и когда угодно. Выпав из реальности на миг, на час, а после — навсегда».
Я видел мир за шторами…
Я видел мир за шторами, который
Пел, жил и вечно зеленел.
Потусторонний, заоконный, из-за шторы
Ко мне подсматривал, в меня залезть хотел.
Мой быт очерчен кухней был и ручкой,
Писавшей что-то яро на листке.
Стихи случались как счастливый случай
И ворковали голубем в руке.
Я снова здесь. Я есть! И со стихами
Веду свой обоюдный диалог.
И глаз мой, проникая в мирозданье,
Смотрел сам на рожденье новых строк.
Я сам себе пророк. И Слово-
Мое отечество. И я в нем вечно прав.
Оно как кран подъемный так весомо.
И невесомо будто космонавт.
И образы плыли перед глазами
Как рой утопленниц. Из рая. По реке.
В их мае. И чьи волосы с цветами
По ветру развевались налегке.
И я смотрел в пейзаж. Там были крыши.
И дар горел воспламененною строкой.
А я писал. И мир стал тише.
Он слушал будто шелестел листвой.
И мы исчезнем будто лето. Будет сыро.
И осень жизни нам отплатит за грехи.
Что от меня останется для мира?
Вот эти сумасбродные стихи.
28 августа 2015 г.
(Летняя дата вечного циферблата)
И.Н.Козин
***
Youth thesis
…………………
Пусть будет в доме твоем
полная чаша
И ты в нем живьем
чтобы чаще
улыбался во весь объем,
во весь свой зубной рост
Ибо грусть хрустит миндалем.
А злость как рыбная кость.
Поэтому пусть будет больше
Радости изнутри,
которая так похожа
на связку красных шаров
(Посмотри на них, посмотри!)
летящих в воздух.
И ты эту грань перешел
Ибо твой возраст,
застывший в цифре,
уже ничего не значит.
И только юности возглас
«Я жив!»
и есть твоя самоотдача,
что тебя поселяет в миг.
И джинн, вне срока,
из бутылки от джина
или армянского конъяка
шепчет: «Смотри: жизнь так прекрасна».
Н е в ы н о с и м о!
И в мунковский крик
от восторга
превращается эта строка.
…………………………………….
какой-то день нашей бесценной юности,
очерченная точка во времени и пространстве,
мягкая теплая осенняя сентябрьская ночь
в комнате, освещенной светом лампы
и тем другим, что изнутри,
2:17, 3 сентября 2014 г.
И.Н.Козин
***
ТОВАРЫ
……………………………….
Когда ты голоден, то уже
Место внутри не для лирики.
Циник живет в каждой душе
И выставляет ценники.
И ты выходишь на рынок, на торг,
Себя отдав как товар.
Зная, что в этом всем есть толк-
Коль хорошо продал.
Куплей-продажей закаймлены
Мы, человечьи стада.
И вопрос хорошей цены
Волною прошел по нам.
Душа же моя, в этой грязи,
Чистой хочу чтоб стала!
Этот мир- большой магазин.
Мы же все в нем- товары.
19 декабря 2014 г.
И.Н.Козин
***
Выход в свет (Памятник неизвестно кому)
……………………………………………..
Будто памятник неизвестно кому
Я шагаю из света во тьму.
Выхожу из себя прямо в город.
Из ворот двора, подняв ворот.
Так из прозы бредет сам поэт
В свои строки. И в том выход в свет.
Изворотлив ум будто уж.
Меж камней извиваясь телом,
Обегает дни как лед луж.
Огибая мир по окружности
Обвивая как статую плющ
Обнимает уже за пределом
Меня самого.
Упоителен как самогон
Для заправского алкаша
Эликсир межглубинных стихов
Цедит, пьет и лакает душа.
Я сливаюсь волною c толпою,
Тем стирая свою Одиночь.
И повсюду таскаю с собою
Свою жизнь как любимую дочь.
Среди душных телодвижений
Как меж сосен в светлом бору
Я живу и ищу приключений,
Чтоб найдя, унести их в нору.
Дар творца — его утешенье,
Чтобы в гуще дел не увяз
Его образ. А вдохновенье-
Та гуашь, что рисует сей час.
И размытость черт станет конкретней.
Неизвестность замолвит о нас
Слово — славе. Как Бог с сигаретой.
С Магдаленой в чулках. И с абсентом.
Записавший с ней диск о заветах.
О святых. И о грязных запретах.
О грядущем. О днях про запас.
Память вспомнит. А мы в Лету канем.
Где сожрет тьму всевидящий свет.
И когда-нибудь сам станет камнем
Милый мальчик, счастливый поэт.
16 июля 2015 г.
(Дата, забывшая про время, выходя на свет)
Стив Бургундец
(забывший свое имя намеренно, чтобы вы его славно написали уже после него самого, выпив на брудершафт с доброй, светлой и сумасбродной памятью)
***
Идеалы и желанья
…………………….
Под вечер идеалы превращались
Как будто бы в слонов из лебедей
На полотне Дали (в друг друге отражаясь)
В желанья дикарей и упырей.
Которые как тигры укрощались
Его спокойствием (факиром своих змей)
И тихо, таючи, так плавно растворялись
В сне, свойственном поэту его дней.
23 июля 2015 г.
(Одна летняя дата, выпавшая из циферблата).
Иван Козин
(вышедший из своих псевдонимов как из гостиной, чтобы войти обратно).
Если же хочется почитать знакомую лирику, то стоит обратиться к творчеству Ника Одинцова (настоящее имя – Николай Калиниченко). Пожалуй, он один из немногих современных поэтов, который придерживается укоренившихся (если так можно говорить о поэзии) правил. Его творчество основательно, в нем нет каких-либо чрезмерных языковых экспериментов, сюрреализма или гротеска. Что не лишает привлекательности катрены Ника. Они как будто бы наполнены силой, мощью передающейся через текст. Первая публикация автора – подборка стихов – состоялась в альманахе «Литературный Башкортостан» в 2003 году. Спустя почти десять лет вышел в свет его поэтический сборник «Точка зрения». На вопрос о поэзии нашего времени он отвечает так оптимистично, что хочется самой начать писать стихотворения. Причем немедленно.
«Современная поэзия сейчас находится в состоянии развития. И это здорово! В Москве и Санкт-Петербурге, Севастополе, Омске, Петрозаводске, Казани, Екатеринбурге и других городах возмужало удивительно много самобытных, глубоких и очень перспективных поэтов. Количество поэтических мероприятий в Москве столько велико, что посетить даже самые знаковые бывает физически невозможно. Поэтические выступления становятся более популярными, чем выступления музыкальных коллективов. И это не сказки! Среди учащейся молодежи быть поэтом стильно и престижно. Все девушки любят поэтов! Так что перспективы — самые радужные. Очень может быть, что поэзия снова будет собирать стадионы! Что касается тем и направлений в поэзии, то их диапазон достаточно широк. Я сам стараюсь придерживаться традиций, однако знаю прекрасных поэтов-авангардистов самого разного толка. Чего я не люблю в лирике — романтизации зла, безнадежности, темноты. На мой взгляд — негатив транслировать значительно легче, чем позитив. Ведь дорога в бездну идет, как известно, под уклон» — размышляет о настоящем и будущем Ник.
И только время покажет, радужные перспективы у поэзии или нет. А пока что – можно прочитать стихотворения Ника Одинцова.
Серебро
Все больнее дышать, все труднее подняться с утра,
Посмотрите в глаза, а иначе я вас не узнаю.
Нет ни чести, ни мудрости в тех, что танцуют по краю.
Только смелость безумцев, не знающих зла и добра.
Только жажда агоры в расширенных, черных зрачках,
Чтоб любили до гроба, и ждали, и кланялись в пояс.
По-гусарски рисуясь вскочить в ускользающий поезд,
Чтоб с последним аккордом сорвать восхищенное «Ах!»
И писать как-то так, чтобы каждый услышал «Внемли!»
Чтоб хотя бы на время оставил коктейли и суши,
И собой увлажнять омертвелые, черствые души,
Словно дождь увлажняет иссохшее лоно земли.
Но стихи не даются, и не на что вдруг опереться,
Там где слово горело, теперь не осталось огня.
Вы хотели сердечности? Слушайте, вот оно, сердце!
Так держите, владейте и пейте, и ешьте меня!
А когда изгладится багряное, сладкое, свежее,
Вы отправитесь спать, совершив повседневный стриптиз,
И не зная еще, что уже не останетесь прежними,
Как не знает безумец, когда завершится карниз.
***
Валгалла слов! Опора и отрада,
Но как писать, когда земля дрожит,
И правда расшибается о правду…
Под страшный скрежет литосферных плит.
Когда страна, выламывая плечи,
Как эпилептик бьётся о порог,
И всех превыше таинство картечи,
И пахнет кровью каждый эпилог.
Тогда, устав от пушечного боя,
От холода и лязга колесниц.
Возьмешь людей и выкуешь героев,
Бронзоволицых пленников страниц.
Чтоб не старели, чтоб всегда горели,
Живые звенья фабульной цепи,
Чтоб прорастали серые шинели
В заснеженной украинской степи.
Укором, назиданием, примером,
Лекарством от духовной немоты,
Вставали юнкера и офицеры,
Бессмертные, поскольку смертен ты.
И волчий век вот-вот тебя размажет,
Но может статься самый главный, тот
Раскурит трубку и кому-то скажет:
«Булгакова нэ троньте. Пусть живёт.»
И ты продолжишь городу и миру,
Записки из отложенной петли,
И будет нехорошая квартира,
И будет МХАТ, и будет Массолит.
И жизни соль, и небо над Москвою,
И суета, и будничность вещей,
И зори, что кровавые подбои
На белом прокураторском плаще.
Далеко тьма, теперь лишь только в прозе,
И перед сном порою вспомнишь ты,
Как завязавший о последней дозе
Из шомполов сложенные кресты.
И вдруг увидишь, словно дым котельной,
Великая в грядущем темнота!
И этот строй разреженный, но цельный,
И есть в строю свободные места!
***
Московский пират
Время фасады штурмует накатами,
На маскаронах ощерились львы.
Старые здания, словно фрегаты
В суетном море бурлящей Москвы.
Гордо высоток возносятся ярусы,
Но несравненно прекраснее их
Облако белое ветреным парусом
Реет над палубой крыш городских.
Улочка узкая, девочка дерзкая.
Хочешь пиастров? Так жарь до конца!
Здравствуй, Смоленка, земля флибустьерская!
Спой мне еще про сундук мертвеца!
Галсами меряю гавань Арбатскую,
К свету таверны лечу мотыльком.
Лью в ненасытную глотку пиратскую
Черный и злой неразбавленный ром.
Где ваши души? Куда вы их прячете?
Пусть бесконтрольно плывут за буи!
В самое сердце стальные, горячие,
Бьют абордажные рифмы мои!
Пусть далеко океаны гремящие,
И никогда нам до них не доплыть.
Самое главное — быть настоящим,
Пусть ненадолго, но все-таки быть,
Словно цунами, прекрасным и яростным,
И не жалеть никогда, ничего!
В сердце поэта швартуется парусник.
Не опоздай на него!
«Современная поэзия — это я. С учётом того, что мы живём во времени, в котором доступ к информации практически неограничен, да и самого «контента» становится почти в 2 раза больше по истечении нескольких лет, успех имеет синтез культур. Это касается как искусства, так и прикладных наук. Поэтому я ввел термин «постпоэзия», т.е. то, что следует уже после написания самого текста».
Вам стало интересно, кто же так громко и смело заявляет о себе? Знакомьтесь, John Vain (настоящее имя – Дмитрий Ерохин) – активный участник и организатор многих литературных мероприятий, член союза литераторов РФ, руководитель творческого объединения «Поэтарий». Победитель премии «ПОСЛУШАЙТЕ!» имени В. Хлебникова. И, конечно же, поэт. Его творчество самобытное, немного странное, порой угловатое. Джон находится в постоянном поиске новых форм, слов, иной звукописи. Уважая опыт и заслуги прошлого, он стремительно осваивает медиатехнологии для создания альтернативной поэзии. «Меня интересует в первую очередь поэзия живых поэтов. И даже не сама поэзия. А их постпоэзия» — это ли не основной принцип поэзии нашего динамичного и стремительного времени?
Возможно, поэзия Джона – это поэзия нового поколения, отрицающего традиционные формы стихосложения и жаждущего настоящих перемен.
Треугольники
Треугольники. Пожалуй, самые крепкие геометрические фигуры.
Полное непротивление трёх сторон трем непрямым углам. Я говорил в шалаше с
Лениным. Он мне твердил, что все бабы — дуры. Я понял то, что я треугольный сам.
Батенька! Вы когда-нибудь слышали, как скрипит треугольник,
Когда на него навалена куча других фигур?
Он как матрос, несущий в каюткомпанию на застолье ящик голландских кур.
Можно подумать, что с этих прелестных птичек ему достанется хоть бы крылышко!
Можно подумать, что в рамках приличия, он не утащит в трюм тушки,
которые с гнилью спишутся.
Я за любого такого матроса ратую, чтоб жилось ему сытно, безбедно, вольно!
Это потом, под гранитной крышей я буду лежачей статуей.
Однако, пока мой шалаш треугольный!
Да откуда ты взялся вообще, или в порядке вещей заводить разговор с покойником?
Я все понял. Сейчас отдышусь и скажу вам о том, как вписать Ильича
В треугольник…
2014 г.
***
Отрицательный холм
Давление на нуле. Повторяю. Давление на… Дана задача построить холм. Мистер Холмс, я не умею сразу давать отдгадки. Мистер Холмс, мне необходим мой рабочий комбинезон, мне пригодилась бы с острым концом лопата. Сонеты и хайку, концоны и рондо ровно по площади Азиопы. Мне нужен скафандр, Холмс, мне сказала Ванга, что все мы окажемся скоро в жопе. Мистер Холмс, говорите чётче. В черной дыре очень низкая плотность звука. Ваш метод дедукции подошёл бы мне, знаете, в чёрной дыре вес удельный зашкалил скуки. Ваше задание строить холм кажется мне бессмысленным. Слишком долгие годы, Холмс мне давало ответы виски. Слишком долгие проводы хуже, Холмс, чем слишком короткий провод. Все мои доводы съела тень чёрных дыр. Мой прадед был мастером шоколада. Мы похожи, Холмс, чёрт тебя подери. И моя Ирен променяла Москву на Адлер. Thank you Holmes. Sink in thoughts. Я затрахался, сука, с твоим заданьем! Как я выстрою холм! Он высок уже! Мне бы ловкость бы обезьянью. Кислород на нуле. Холмс, приём! Ты сказал, что я сам собой окажусь на его вершине. Холмс! Я это тебе говорю. Но мне кажется, будто мне рот зашили.
Смерть с рождением, в сущности, цельный процесс. Все эти действия производятся в одиночестве. Очень жаль, что всё то, что я — по идее не больше коровы дойной. Говорил я, Холмс, впереди — земля. Видно прав был сэр Конан Дойль…
Холмс, приём! Я все понял! Я сам такой же, как холм, горбатый. Холмс, приём! Основной закон есть закон сохраненья моей лопаты. Холм приём! Мистер холмс, приём!
Ты был прав — я стою на его вершине. Я с нее не сходил. Не рот, а глаза мои были все жизнь зашиты. Холмс, приём, мистер Холмс, приём! Холмс! Я мёртв! Я как будто пьяный! Отрицательный холм… Как же просто, Холмс. Отрицательный холм. Яма.
2015 г.
***
Рука
Когда король обнажит голову, а ты останешься в шляпе… Помните? Вспомните этот вечер. Вы смотрели путешествия Нильса, за ужином, с мамой, с папой. Только я теперь оголяю торс, а ты оголяешь плечи.
Когда одна палочка и девять дырочек истребят целое войско… помните? Друг спас жизнь друга. Шведская девочка выглядит так неброско. Шведскую девочку передают по кругу!
Когда одна пантера и три тигра тихо крадутся по направлению к Бресту… помните? Да вы нихрена не помните! Апостол Павел стоит перед вами. Он высоко поднимает крест. Он вами по-ве-ле-ва-ет, а вы свет погасили в комнате.
Когда в алкогольном мареве тихо крадешься по узким стокгольмским улочкам, вваливаясь в дома шведок, в поисках чая и кипятка… Милый мой боженька, что же нас всех так скрючило… рука настигает меня в переходе на Театральной. А-а-а! Это моя рука!..
2014 г.
***
Чудный вечер
Чудный вечер в зеркале разбитом
Не отображается теперь.
Затаился дикий чёрный зверь,
Выведенный некогда in vitro.
Ты попробуй зеркало объять,
Ты попробуй стёкла все изъять,
Из груди, своей опасной бритвой.
Но не получается достать их.
Зеркало разбилось так некстати —
Бьются все поверхности легко.
Зверь следит за стрелкой циферблатной,
Зверь готовит нитки да заплаты —
Стёкла все засели глубоко.
Режет пальцы тонкая бумага,
Пяльцы держит тонкая рука.
То ли слёзы, то ли просто влага,
Капает, как прежде, с потолка…
2012 г.
***
Долгие проводы
Долгие проводы, горькие слёзы, я этого никогда не любил. Так, выходишь на улицу, а она вся белая. Теплоэлектроцентраль на морозе курится. Я другим не мил и тебе не особо мил.
Какая-то ерунда, немножечко катавасия, начинаешь готовить суп. Шинкуешь покрышки, глину и комсомольский значок. Заранее начинаешь квасить. Получается варево из двенадцати целых, двух десятых залуп.
Берешь вилочку, начинаешь чистить. Все давай говорить типа это мэйнстрим, придумай что-нибудь новое. Берёшь ручку, бумаги лист, и выходит есенинщина или вообще какая-то бродщина. Все давай говорить: чисти, чисти.
Я и не знал, что не знал тебя ранее. Белая кожа, комплекция, всё окей. Соседка по лестничной клетке — Нина Израильна. Окончила школу и институт в Москве. Потом вышла замуж подружка Лиля, свалила на пмж в Испанию. Ещё ты терпеть не могла лилии. Нет, ну внешне, ты говорила цветы нормальные. Разве что у тебя на них аллергия.
Allos it means «другой». Другой — это значит парковочный трос, дерево, может, кронштейн, но никак не ты. По телевизору те же вести. Рост цен на безнин, олимпиада, взятие Крыма. У тебя хореограф по пятницам, тени, помада, минус кило двести. Всё-таки, жизнь удивительна и по особенному терпима.
Терпима, когда есть ещё куча дел, когда стоишь в очереди, чтобы купить билет, когда хочешь сказать бывай, но выходит опять пока. Когда говоришь окей, вместо сука, закрой свой рот. Когда просто тупишь в окно. Когда исходящих нет. Когда даже фраза «**** ли меня?» Читается наоборот…
2015 г.
Основной посыл творчества — не оставлять людей равнодушными. Настоящая поэзия пробуждает чувства, воспоминания или наводит на причудливые размышления. Именно так пишет Анна Алекс: трогательно и нежно. Ведь для нее главное предназначение стихотворений заключено в провокации метаморфоз души. Поэтесса аккуратно и ненавязчиво разговаривает с читателями о самом близком и родном. Ее творчество-это согревающая беседа.
«Вдохновителями моими являются поэты серебряного века. Владимир Набоков в их числе, хотя, в списках «серебрянников» он не значится. Иосиф Бродский. Кажется, вдохнувший в себя все предыдущие эпохи… Люблю символизм и глубокую, глубинную поэзию, в которой зачастую не разглядеть всего, в которой многое является недоступным и потаенным»- размышляет Анна.
За годы творчества накопилось достаточное количество стихотворений, поэтому в будущем Анна планирует издать собственный сборник стихов. Первый. Долгожданный. Название же — пока в секрете. Она верит в современную поэзию, но считает, что для стихотворного прорыва нужен своеобразный толчок.
«Необходимо то, что всегда подстрекало творцов на великие произведения. Необходима глобальная идея, некая революция, охватывающая море голов. Конечно, она может произойти внутри человека (поэта), но зачастую, мы редко соглашаемся одобрить переворот в нашей голове, творимый каким-то неизвестным, непонятно с какой целью».
Портрет
Помещаю лицо в квадрат,
Уподобляясь Ван Гогу.
Портрет-плагиат. Плагиат
Творения Бога
Осмелев, зажигаю холст,
Как космос, шутя,
Орава хохочущих звезд.
Я есть дитя.
Помещаю лицо в квадрат,
Нового тут не много,
Это лицо- плагиат.
Плагиат творения Бога.
© Анна Алекс.
дек.14
***
Монолог слепого
Говори, если ночь. Если ночь, говори.
Мне уже никогда не увидеть зари.
Если жадная мгла будоражит детей,
У меня есть возможность не думать о ней.
Но в сиянии солнц (предположим, их три)
Я хочу углядеть, как блестят пузыри
На холодной и быстрой журчащей реке.
Прикоснись к моей, кажется, белой руке.
Трону губы твои. Улыбаешься ты.
Может, так же цветут полевые цветы?
Жаль, что я заключил с темнотою пари…
Говори, если ночь, если ночь, говори.
© Анна Алекс.
дек.15
***
Мы — два листа, упавших с дерева
На золотой лоскут реки.
Мы в жерновах планеты — мелево,
Две горсточки муки,
В лесах, кишащих безысходностью,
Поющих вопреки
Сектантским братствам и бездомности —
Зелёные ростки,
Сгоревшие до полнолуния
Две малые свечи,
Два коронованных безумия
Под куполом ночи.
© Анна Алекс.
сентябрь 15
***
О даре
Ты одарен затем, чтоб даровать,
А не глотать творение, как воду.
И если разобидится погода,
Возьми и запиши ее в тетрадь.
Поведай о ребячьей толкотне
Скопившихся листов у тротуара,
О солнце из багряного муара,
Нашитом на лазурном полотне.
И даже если радость позади,
Как осенью подвинутое лето,
Исполни назначение поэта —
В прекрасное сознанье наряди.
Ты одарен затем, чтоб освещать
Другому путь его преображенья.
И если подвергаешься горенью,
Возьми и запиши себя в тетрадь.
© Анна Алекс.
23 октября 2014
***
Гора
Я верю горе. Так правдива гора.
На склонах лежит ни Талмуд, ни Коран,
На склонах — священный и девственный снег,
Мудрее и чище, чем сам человек.
2015
***
Пой, слепец, дарёный миру!
Лира, лира — поводырь.
Караван идёт в Пальмиру,
Караван идёт в Сибирь.
Яви грузное проклятье-
Тел песчаных пустота,
На груди моей распятья
Не касайся никогда!
Вместо крови в жилах миро
У читающих псалтырь.
Обожги меня, Пальмира.
Закали меня, Сибирь.
© Анна Алекс.
21.08.15
Много слов, которые складываются, как кирпичики, в единый текст. Подчас детская откровенность в шероховатых строчках. Или сумасбродные образы, вызывающие удивление. Все это — поэзия Nair (настоящее имя – Катя Косова). Свое творчество она характеризует как поток сознания, неконтролируемых и сумасшедших мыслей, идей.
Nair — юная поэтесса, которая только начала публично выступать и завоевывать свою аудиторию. Стоит заметить, весьма успешно.
О современной поэзии она размышляет так же нестандартно и интересно, как в принципе и пишет: «Я совсем не ценитель и уж тем более не знаток того, что принято называть современной поэзией. Да, есть еще такая штука, как поэзия сетевая. Я сама себя больше к поэтам (слишком громкое слово) сетевым отношу. Все же и публикуюсь на просторах сети, и читатели в сети в основной своей массе. Тут все и проще, и тяжелее одновременно. Не знаю, не могу свести всю сетевую поэзию к чему-то одному. Слишком разно, слишком много. Для себя выделяю нескольких авторов, совершенно разных, но, на мой взгляд, от этого не менее замечательных. Кстати, один громадный плюс сетевой поэзии: Интернет позволяет пробовать. Если напишешь в стилистике Маяковского и напечатаешься в какой-нибудь бумажной газете — топором не вырубишь, коли неудачно получится. А в «интернетиках»— пост снес — и ты снова Д’Артаньян и гений мировой литературы. По-моему, это как-то так работает. Хотя не уверена, сама в Д’Артаньяны не пробовалась никогда. Есть ли современная поэзия? Поэзия-то точно есть. Про современность — понятия не имею, на мой взгляд, то, что поэзия — существует вне времени. То, что ограничивается какими-то временными рамками — либо не поэзия вообще, либо просто поэзия очень бездарная».
***
Пальцы лениво дёргают нервы струн,
полночь дрожит, закусывая свой хвост.
Я ждал тебя вечность и десять последних лун,
а ты меня больше.
и Лондонский падал мост,
и Tower of London тоже косился вбок.
я ждал тебя вечность
и сотню последних строк.
От нефти и газа Темза лилась огнем.
я ждал тебя разом
залпом
последним днём.
я ждал тебя вечность,
только ты был быстрей.
спи. скоро встретимся.
мной
изрешеченный
менестрель.
***
В чёрном чае чаинками гасло время, зарываясь под плед сухопутных дней.
Ты в ладошке зажала последний пенни, оставаясь нежнейшей из всех морей.
Время куцыло плечи, тянулось кошкой и зевало во весь свой огромный рот.
Ты стояла, прижавшись лицом к окошку, наблюдала, как где-то цветёт восход.
И восход разливался багряным чаем, тепло-розовый, будто бы каркаде.
Ты стояла, растрепанной и нечаянной, и колечко дрожало в твоей губе.
Согревало ладошки немое солнце, улыбалось ласково в тишину.
Ты стояла, носиком смяв оконце, каждым вздохом моря гася волну.
Я коснулся взглядом твоих лопаток, очертил ключицы своей судьбой.
Ветерок стелился, касаясь пяток и шепча неслышно, мол, тоже твой.
В чёрном чае чаинками гасло время, зарывались в тепло оголтело дни.
Ты в ладошке зажала последний пенни и шепнула:
— пожалуйста, обними…
***
Не буду больше писать о вечном, любить предельно, до тошноты. В моей вселенной творится нечто, сгорают сами собой мосты, и я горю на краю рассвета, сплетённый в сотни палящих жил.
Ты на любовь наложила вето, а я любовью когда-то жил.
Не буду больше слагать молитвы во имя чертовых афродит. Сквозь сердце снова надежда бритвой: любовь сгорает, душа горит. Я, опалённый, ломаю пальцы о параллели твоих дорог.
На старых, трижды прошитых пяльцах нам судьбы вышил по пьяни бог.
Нули-кресты и одна ракушка на берегу, уходящем в сон. Свобода снова берет на мушку, к чертям сжигая мой горизонт. Сгораю снова, на укулеле играя нашу двойную жизнь.
Нам Эйлер выписал параллели —
и наши сферы пересеклись.
Автор: Екатерина Костюченко
