Валерий Костиков о современной поэзии, нейросетях и соотношении науки и искусства

Валерий Костиков — поэт и учёный в одном лице, кандидат филологических наук, автор более 40 научных публикаций, преподаватель РЭУ им.Г.В.Плеханова, автор книги «Античная луна». В 22 году мы писали об его творчестве. Редакция решила узнать о его дальнейшем творческом пути, а также о его оценках современных тенденций в искусстве

— В 20 веке сформировалась фигура «поэта при университете», «поэта-толкователя текстов». Как вам кажется, в наше время насколько она актуальна?

— Да, гораздо актуальнее, чем может показаться на первый взгляд. С одной стороны, мне близок ренессансный подход, когда наука и искусство воспринимались, как разные грани одного и того же.

В нашей стране этот подход был особо востребован во времена серебряного века. Например, Андрей Белый много писал об этом и сам воплощал этот идеал. Но вообще это было присуще русскому искусству со времен Жуковского, члена Академия Наук («Академии Российской», как она называлась в то время), преподавателя, педагога. Жуковский переводил Гомера, Гете, переносил лучшие литературные образцы на русскую почву и по сути и был тем самым толкователем текстов. К слову, я мечтаю о нем написать роман.

А из современных поэтов можно вспомнить Бориса Рыжего, которого также негласно причисляют к классикам. Он окончил аспирантуру РАН и работал научным сотрудником Института геофизики РАН. Да и русский рок в значительной мере создан людьми с техническим образованием, учеными.

В современном поэтической среде по сути есть два мета-сообщества, две тусовки: журнальная и сетевая, у каждой из них свой подход, свои плюсы и минусы, но фигура поэта при университете – это нечто качественно иное, и на неё не давит их «корпоративный капитал», т.е. общепринятые векторы, оценки и тд.

— Искусство и наука — что общее и различное?

— Вспоминается очень хороший пример из прозы Гумилева. Он рассказывает, что считал учёных скучными и безжизненными людьми, до тех пор, пока не познакомился с ними. А как познакомился, так понял, что интереснее многих его коллег по цеху. Впрочем, не всегда. Академия Наук его и отправила в Африку, где он написал свой лучший, на мой взгляд, поэтический цикл «Костер».

Во-первых, восприятие разное. То, что хорошо для медийного текста, может быть бедно для художественного. То, что оптимально для художественного, может быть неуместно в научном. Научное восприятие, система координат предостерегает художника от того, чтобы слишком заигрываться с собственным воображением, со своим «я». Предлагает некоторые категории для анализа и понимания социума, мира. Наука — это колесо для мозга. Наука — это анализ и обобщение, в результате которых подбираются решения, ключики к проблемам или хотя бы по-новому вопросы видятся. А искусство даёт возможность видеть мир и обобщать его не только через логику, но и через образы, метафоры. Познавать правым полушарием. Перефразируя известное выражение, рука руку моет и обе чисты – рука руке помогает, как при движении на ощупь, и вместе они скорее доберутся до выключателя в комнате (смеется). А художник и учёный – это прежде всего те, кто зажигает свет в темноте.

— Что сложнее писать: научные или художественные тексты?

— Каждый по-своему. На мой взгляд, художественные. Принцип научного текста – «ведро пота ни капли крови». То есть, это прежде всего труд. И очень кропотливый. Хотя известны случаи, когда учёные находили ответы во снах, а также о роли интуиции в их труде. Но в отношении текстов, связанных с искусством, хорошей иллюстрацией может выступить такая метафора: в средние века в стеклянных сосудах оставались капли крови из лёгких стеклодувов. Чтобы текст получился хорошим, правдивым, жизненным, ты обязательно должен питать его своей жизненной субстанцией. Порой пишешь в удовольствие, думаешь, что совсем не устал, заканчиваешь и понимаешь, что не можешь встать со стула. Также художественный текст можно сравнить с айсбергом(у которого над водой только одна пятая часть): чтобы он получился правдивым, четыре пятых автор должен прожить внутри себя.

— Не боитесь ли вы, что нейросети убьют профессию автора? Многие современные эстрадные исполнители, сценаристы и клипмейкеры активно ими пользуются

— Я как раз вижу влияние нейросетей здесь, как исключительно положительное. Авторы, пишущие простецкие, попсовые тексты действительно уйдут в прошлое. Останутся только те, кто пишет серьёзные, глубокие. Главное только, чтобы в обществе это было правильно воспринято. И пробудился интерес к сложному контенту.

Плюс в работе искусственного интеллекта нет принципиальной составляющей труда художника – эмоций. Это ещё одна отличительная черта именно арт-пространства. Важнее всего, конечно, глубины человеческого духа, но эмоции также неотъемлемая часть человеческого существа, с которой в значительной мере и работает искусство.

К слову, очень приятный момент: Рэймонд Курцвейл, футуролог, ученый и технический директор корпорации «Гугл» отмечал, что, когда обучали машину естественному человеческому языку, они загружали в неё в том числе произведения мировой классики. Самыми сложными для её понимания оказались «Братья Карамазовы» и «Анна Каренина».

— Какие вы видите позитивные и негативные тенденции в современной поэтической среде и в искусстве вообще?

— Среди негативных тенденций нашего времени: доминирование фигуры площадного поэта, её проникновение во многие литературные сферы. В самой по себе фигуре площадного поэта ничего плохого нет, негативным является именно её возвышение. Есть вечера, где подача реально становится важнее самого текста. То есть, если выступают автор, у которого уровень текста средний, но преподносит он ярко, шумно и поэт, пишущий прекрасные стихи, но читающий их со сцены не особо эффектно, первый сорвет овации, а второй жидкие, снисходительные аплодисменты. Это ужасно. Это все равно, как если актёру, сыгравшему лётчика-героя, выражают уважение больше, чем самому этому лётчику. Подача тоже важна, безусловно. Но это несравнимые составляющие. Для того и нужны в том числе поэты при университетах, чтобы говорить, что это неприемлемо.

К примеру, когда я придумывал систему оценок на конкурс, проводимый Президентским Фондом Культурных Инициатив я установил такие критерии: содержание стихотворения, или глубина мысли – 10 баллов, форма, или красота образов, метафор и прочих выразительных средств – 10 баллов, техника, то есть, правильность рифмовки, соблюдение размера – 10 баллов, подача, чтение со сцены – только 5 баллов. Другим этапом был как раз конкурс чтецов, и вот там подаче отводилась самая важная роль. Но не наоборот, иначе это победа эффектного над сущностным.

Среди позитивных тенденций можно выделить возросший интерес к патриотической теме и появление различных авторов, сообществ, конкурсов и фестивалей, где эта тема становится центральной. Желательно, чтобы это только нарастало при должном художественном уровне.

А также попытки ряда авторов обратить внимание на внутренний мир человека, понимаемый как духовный, а не просто психологический или естественно-природный. Это всегда и было главным содержанием русской литературы. И эту линию исторического наследия нужно актуализировать и сделать массово популярной. Мы здесь не за тем, чтобы смеяться над плоскими комедиями. Мы хотим видеть реальность жизни человеческого духа среди всех этих мультимедийных пространств и иммерсивнных шоу, а также игру интеллекта, связывающую нашу эпоху с лучшими культурными образцами предшествующих.

Согласно некоторым исследованиям, молодое поколение говорит, что для него главное не глубина мысли в контенте, а его оригинальность и подлинность эмоций. Как это изменить?

— Вы отметили реально серьёзную проблему. Меня самого это беспокоит. Молодёжь – будущее страны. И нельзя отмахиваться словами «ой, да каждое поколение по-своему бунтует». Как раз это-то и есть стереотип. И с этим надо работать. Нужно, чтобы каждое поколение несло доброе, разумное, вечное, а уж форму действительно могут найти свою, оригинальную, это только приветствуется.

Изменить это можно правильной образовательной, медийной и культурной политикой. Углублением гуманитарных знаний. Повышением значимости культурной составляющей в личном бренде. Созданием интересного контента для молодёжи, в особенности интерактивного с использованием инфографики. Нужно учитывать особенности клипового мышления. Не исключаю, что и ограничением деятельности блогеров определённой направленности. По крайней мере, бесконечные танцы в соц.сетях должны восприниматься как нечто для развлечения и не более. Нужны молодежные герои, которые будут повествовать о серьезных ценностях, глубоких проблемах в интересной, привлекательной форме. И эмоционально захватывать, безусловно, тоже. Искусству здесь принадлежит далеко не последняя роль.

— А как изменилось ваше творчество за прошедшие три года? Над чем сейчас работаете?

— Я написал «Манифест Пост-символизма». Скоро его можно будет прочитать в одном философском издании, но стихи в последнее время у меня были скорее реалистического плана, чем символистского. И эмоционального как раз. Хотя хочется верить, что с символизмом я не утрачу связь никогда. Я с большой радостью постоянно открываю его для себя не только в литературе. Например, последним дожившим почти до наших дней символистом, был Жан-Люк Годар. Он мастерски использовал его в сочетании с натурализмом, пристальным вниманием к различным проявлениям жизни. И это создавало очень реалистичный эффект.

Также я начал писать прозу. Написал две повести, сейчас работаю над окончанием третьей. Она получилась большая. Почти 200 страниц. Хочется создать нечто в жанре «фантастического реализма». То есть, в повести много фантастических элементов, но пишу её не по канонам этого направления, а скорее так, как делают психологическую прозу. (Кстати, термин «фантастический реализм» не мой. Так Алексей Балабанов говорил про свой последний фильм, хотя ещё ранее его использовал Достоевский).

— А о чём повесть?

— В ней получилось три приблизительно равные по объему части: жизнь, любовь, смерть. Извечный треугольник искусства. Изначально я так не планировал. Более того, герои сами стали менять её содержание, а чтобы выбрать правильный финал, мне пришлось посоветоваться со священником. Также можно сказать, что она о трудностях взросления и правильного выбора.