Павел Грудинин был выдвинут в президенты от КПРФ ещё в декабре, но споры о том, кто он такой, зачем это делает и что от него ожидать, не утихают до сих пор. А впрочем, с ответом на вопрос «кто» общество более или менее определилось и даже сошлось в основных характеристиках – что у нас в стране встречается редко.
Электоратом, как потенциальным, так и уже высказавшим своё неодобрение, Грудинин воспринимается как крепкий хозяйственник и успешный предприниматель. Его детище с ностальгическим названием «Совхоз имени Ленина», слава о котором облетела Москву задолго до праймериз, уже с первого слова обнажает противоречие, которое тоже все так или иначе признают. Закрытое акционерное общество, цинично окрещённое советским хозяйством, вместе с названием попыталось сохранить и социалистические принципы – насколько это возможно в условиях рыночной экономики. Социалистические принципы не помешали Грудинину заработать миллионы на землянике – вместо социализма получился этакий капитализм с человеческим лицом и по коммунистическим лекалам (другими словами – постмодернизм во всей красе). Всё это помогает ему местами убедительно отражать обвинения в популизме, и хотя Грудинин-политик – очевидный популист, образ «человека дела» успел привязаться к нему куда сильнее.
Ещё один позитивный образ нового кандидата в президенты связан с его успехами в объединении лево-патриотических сил. Зюганов уступает молодому беспартийцу своё место, Удальцов спешит написать заявление о желании стать его доверенным лицом – такая радужная картинка резко контрастирует со смешным противостоянием Навального и Собчак, расхождений у которых очевидно гораздо меньше, чем у старого марионеточного аппаратчика и отсидевшего по болотному делу левого радикала. Годы идут, а либералы продолжают топить себя во внутренних склоках и взаимных обидах – зато теперь им есть у кого поучиться искусству компромисса.
Среди приверженцев КПРФ можно найти и яростных критиков Грудинина, уверенных в том, что выдвижение беспартийного миллионера от КПРФ сигнализирует о гибели партии. Но давайте будем честными – в общественном сознании коммунистическая партия уже давно умерла, и то, что благодаря Грудинину КПРФ внезапно оказалась в центре внимания и прочно укрепилась в сводках новостей, – возрождение партии, а не кризис. Всё это выглядит как долгожданное возвращение в Россию если не политической борьбы, то по крайней мере какого-то подобия политической дискуссии. Первым, кто подогрел интерес к политике, непрерывно угасавший после Болотной, был Навальный – но так выходит, что сегодня он потихоньку выпадает из информационного поля, а Грудинин уверенно занимает его место. А уж если учитывать то, что Грудинину доступна телевизионная аудитория, сравнение уровня их популярности и вовсе лишается смысла. Есть, однако, «будущий электорат», на который осознанно или невольно и сделал ставку Навальный. Выходит, Грудинин – кандидат заставших советские времена и успевших по ним истосковаться, а Навальный – герой подрастающего поколения. А может быть, зря мы решили, что клубничный король с усами из прошлого века не сможет молодежь заинтересовать?
Либеральная интеллигенция от всего левого в отечественной интерпретации в ужасе открещивается – будь это левый национализм или демократический социализм – поступая при этом очень недальновидно. Одними страшилками про сталинские преступления целый блок разнородных идеологий не объяснишь и не очернишь – стратегия, которая сработала в девяностых и по инерции работает до сих пор, очень скоро себя исчерпает. Быстро возрастающая популярность Грудинина и интерес к нему людей самых разных возрастов и профессий служит тому ярким подтверждением. Новый кандидат вдыхает в давно похороненное интеллигенцией движение новую жизнь – и интеллигенция в ужасе понимает, что недооценила его живучесть. По большому счёту, рассуждай Грудинин поменьше о том, какой Сталин эффективный менеджер (слова, которые для большой части молодёжи всё ещё, как красная тряпка для быка), он с лёгкостью мог бы перетянуть на левый фронт тех молодых людей, которые от Навального устали уже едва ли не больше, чем от Путина.
Ещё один повод опасаться Грудинина – его почти кристально чистая репутация. Власти очень сложно сделать из человека с такой репутацией очередную марионетку. Положение Грудинина не равно положению Собчак, которая Кремлю очевидно не представляет и никогда не будет представлять никакой опасности как минимум по трём причинам. Во-первых, сама фамилия уже дискредитирована связью с ельцинскими временами, давно оценивающимися под знаком минус той частью общества, которая с годами заскучала по милой советской власти. Во-вторых, образ Собчак уже никогда не отмыть ото всего за годы бурной молодости к нему налипшего – ни «Дождём», ни благими намерениями, ни известной смелостью. В-третьих, со всеми «но» остающаяся светской львицей Ксюша Собчак как никто другой далека от народа, которому так искренне рвётся помогать, – и так же не способна понять его, как не способен понять её он, в чем нельзя упрекнуть ни одну из сторон. Власть просто не могла не воспользоваться популярной, но окруженной ореолом недоброй иронии либералкой с не очень внятными взглядами в своих целях – она же в свою очередь не могла не попробовать воспользоваться хитростью властью в своих. Грудинин же во всех отношениях чист – насколько может быть чист предприниматель с коммунистическими взглядами в 21 веке. Единственный заметный вектор «антигрудининской» пропаганды – неподтвержденные обвинения в миллиардах на счетах и наклеивание ярлыков вроде «красного олигарха». Наверху непопулярного и мягкого с виду Грудинина явно недооценили, допустив до выборов, а потом как-то слишком лениво напав на него в эфирах Соловьева и компании. Всё это, казалось бы, говорит в пользу того, что теперь он единственный обсуждаемый системный оппозиционер и в «прекрасной России будущего» у него даже были бы все шансы создать конкуренцию, которой в стране не было с 96-го.
Но пришло время для «но». Рассудительный и практичный Грудинин не может не понимать того, что, при всех расчётах на резкий скачок популярности, его основной функцией на этих выборах остаётся повышение явки, так нужное власти. Проблемы с властью у Грудинина-предпринимателя бывали и не раз, а еще он нередко заикается в интервью о том, что государство – главный рейдер, а публичность – лучшая защита от рейдерства. В этом контексте выдвижение в президенты легко может быть истолковано как попытка обезопасить себя и свой совхоз: ореол благородства сразу пропадает – как и перспектива стать реальной оппозицией.
К самому совхозу, райскому островку социализма на просторах «страшной полукапиталистической» России, тоже есть вопросы. При ближайшем рассмотрении оказывается, что секрет социалистической справедливости – в капиталистической ренте: миллионные доходы приносит не земляника и мудрое хозяйствование, а продажа земли под застройку. Основа легендарного грудининского бизнеса уже давно не сельское хозяйство, а строительство и торговля: с каждым годом совхоз становится всё меньше, а кварталов высоток и торговых центров по периметру – всё больше. Грудинин – лицо привлекательного для одних и пугающего других гибрида социалистического панциря и капиталистических когтей. Вполне вероятно, что при Грудинине Россия стала бы выглядеть так, как этот сказочный детский сад в окружении оранжевых новостроек. Другой вопрос, что люди делятся на две категории – те, кого изображенное на картинке приятно удивляет, и те, кто от такого в ужасе содрогается. Теперь у первых есть свой кандидат. Но где же кандидат от вторых? Не Собчак же в конце концов?
В остальном, критиковать Грудинина, не рискуя скатиться в банальные рассуждения о доказавшей свою несостоятельность коммунистической идеологии и морализаторство на тему сталинизма, – задача почти непосильная. Оказалось, что современная Россия недостаточно коммунистическая, а Путин – недостаточно Сталин. Сегодня у нас «Сталин» это такая линейка, которой все без конца меряют друг друга и власть, но к общим показателям никогда не приходят и видимо не придут, потому что для одних «Сталин» – это стоп-слово, а для других – Иисус Христос. Я вовсе не хочу сказать, будто боюсь, что завтра Грудинин получит власть, а послезавтра прикажет всех перестрелять. Потому что Грудинин – это не Сталин, а все его рассуждения о Сталине – больше демагогия, чем обещание сильной и кровавой руки. Но народ, который завтра выберет Грудинина, рискует стать очень похожим на тот народ, который 80 лет назад готов был отправить на верную смерть родную тётю из необъяснимого смешения страха перед вождём и любви к нему. Я не боюсь Грудинина – но я до неприятных мурашек боюсь тех, кто уже сегодня, не рассуждая и не оглядываясь, поддерживает его.
Отбросив все идеологические и нравственные разногласия, можно смело сказать, что Павел Грудинин – лучшее, что случалось в «телевизионной» политике за последние лет десять. В конце концов у нас демократия, и если мы хотим перестать играть в неё и начать в ней жить, то пора смириться с тем, что либеральные идеи устраивают не всех, а новая идеология – кристально новая, а не пугающе гибридная – сама собой не нарождается. Когда-то мы уже решили, что если любыми путями приведем к власти демократов – победит демократия. Очень скоро выяснилось, что в тот момент, когда мы решили это, демократия проиграла. Сегодня нам стоит признать, что если Грудинин, который может нам нравиться или не нравиться, наберет достойный процент голосов – насколько это реально в условиях российских выборов – демократия сделает маленький шажок к победе. Если сильно забежать вперёд и здорово преувеличить его популярность, можно даже сказать, что всё это выглядит как реванш: новый Зюганов в новых обстоятельствах возвращается, чтобы потеснить нового («нового») Ельцина, припомнив былые обиды, – если бы такой реванш был сегодня возможен.
Автор: Виктория Пинчук
