Вся Москвы видна из хитровского окна. Интервью с фотографом Георгием Розовым
Хитровка – одно из самых старых и таинственных мест столицы. В свое время здесь процветали трактиры и притоны, жили воры и убийцы, а Сонька Золотая Ручка, поговаривают, хранила свои бесчисленные сокровища.
Но утекло много воды, и теперь все иначе. Хитровка и окрестности сейчас – это островок спокойствия в беспокойной столице, уютные дворики и переулки, ровные дороги и чистые тротуары, обилие зелени и дома, от которых веет легендами…
А ведь еще совсем недавно несколько подписей под официальными документами могли уготовить Хитровке совсем иную судьбу. В 2013-ом году на площади планировали возвести многоэтажный бизнес-центр. Мало того, что небоскреб непоправимо искоренил бы дух района, процесс его сооружения, несомненно, пошел бы в ущерб плотно застроенным старым домам-памятникам истории.
В борьбу за культурное и историческое наследие включились жители Хитровки, с просьбами, жалобами и требованиями атаковавшие всевозможные органы власти – от Департамента природопользования до Следственного комитета.
Чиновники не устояли и в сентябре 2014-ого распрощались с идеями о наследнике высоток «Москва-Сити». Так на Хитровке появился сквер. Где, как и в советские времена, отдыхают, снимают фильмы и проводят экскурсии.
Вдохновился местом и герой нашего интервью. Известный московский фотограф и преподаватель Высшей школы экономики Георгий Розов поднялся на самую высокую точку корпуса на Хитровском переулке, расчехлил камеру, установил штатив. И серией из тридцати девяти фотографий убедительно доказал, что помимо богатой истории и неповторимой атмосферы старины Хитровка может подарить потрясающий вид на Москву. Нужно лишь присмотреться.
Я сам учусь в корпусе на Хитровке, но, если честно, до сих пор не могу понять, откуда были сделаны Ваши кадры.
Это здание Высшей школы экономики. Угловое окошко на пятом этаже – самое близкое из тех, что выходит на Хитровскую площадь.
Вопрос очень банальный, но не задать я его не могу. Откуда пришла идея сфотографировать Кремль и высотки «Москва-Сити» именно из окна корпуса?
Естественно из головы! Но спонтанной идея не была. Конечно, если бы я не знал, что из этого окна открывается такой вид, ничего продумать не смог бы. Для того чтобы придумать, надо было хоть раз увидеть. У фотографа идея возникает не из каких-то отвлеченных мыслей, а в результате того, что он увидел. А дальше рождаются мысли, как это можно использовать.
Сколько времени уходило на то, чтобы выполнить один снимок серии?
Во-первых, время работы над снимком зависит от жанра. Скажем, чтобы сделать вечерний снимок, нужно прийти на исходную точку заранее, расположиться там, поставить камеру на штатив и ждать. Прийти вечером, в тот момент, когда огни уже зажглись, а небо еще светлое. Важно выйти на позицию именно в такое время суток. Иначе линии горизонта и линии крыш будут сливаться, а детали фасадов совсем провалятся в черноту. Это будет неинтересно и некрасиво. Большинство любительских фотографий ночной Москвы, которые мы видим в соцсетях, с точки зрения фотографа, просто бракованные.
А если возвращаться к вопросу о времени ожидания на позиции, то зимой оно составляет приблизительно сорок минут. Глубокой осенью, когда я и снимал хитровский цикл, было чуть меньше. Работать над ним я начал в октябре, а закончил в конце ноября. Как раз в течение этого времени я вел свой курс ребятам с программы «Медиакоммуникации» и каждый день что-то снимал. Снимал и до пар, и после.
Но вообще лучшее освещение – ранним утром. Уже этой весной поснимал оттуда снова, и в альбоме появились картинки раннего утра. Также удалось снять с этой же точки воздушный парад.
В процессе фотографирования для Вас было принципиально находиться одному и выдворить всех из аудитории или Вы спокойно фотографировали в окружении людей?
В принципе мне все равно, есть ли вокруг люди. Но мне это не нравится, потому что полы в аудитории не настолько устойчивы. Люди ходят, и мой штатив начинает дрожать. К тому же особенность этой серии состоит в том, что она сделана очень мощным телеобъективом – 600 мм. Это то же самое, что смотреть в прицел снайперской винтовки с углом зрения примерно полтора градуса.
То есть снимай Вы объективом 50 мм, ничего толкового бы не вышло?
Конечно. С помощью 50-миллиметрового объектива я смог бы снять от силы центральную часть самой Хитровской площади. Кстати, одна из последних фотографий серии – именно этот сквер. Он снят широкоугольником: охватывает около 100 градусов зрения. А что до основной части фотографий цикла, то люди, которые подходят к этому окну, вообще не видят Кремля.
И многие, судя по комментариям на Фейсбуке, говорят, что это…
…невозможно.
Да, многим казалось странным, что Кремль находится прямо напротив высоток «Москва-Сити». Что можете ответить скептикам?
Ну, что называется, учите матчасть. Если они напрягут свою фантазию, то смогут представить глаз человека. Глаз человека подобен матрице. То есть зрачок, который является объективом, проецирует изображение на сетчатку. На сетчатке образуется изображение, только перевернутое. А потом уже мозг переворачивает картинку. То же самое и на матрице фотоаппарата. С той лишь разницей, что, если глаз видит изображение на 50 мм, то для фотоаппарата я могу подобрать объективы разной ширины. И если я возьму широкоугольник, угол зрения будет больше.
Что еще здесь важно? Основное свойство таких объективов состоит в том, что они уничтожают, «съедают» перспективу. Как с рельсами: чем дальше они от нас, тем больше сливаются. А если посмотреть на эти же рельсы объективом, к примеру, 300 мм, то они и на переднем плане, и на заднем будут занимать весь кадр. И раз перспективы нет, то Спасская башня на фотографии будет по размеру примерно такой же, как и здание «Москва-Сити», которое находится в пяти километрах. Вот поэтому объекты как бы «наползают» друг на друга, и возникает такое ощущение, что высотка пришла в гости к Спасской башне.
Среди 39 фотографий серии можете выделить для себя одну особенную, лучшую?
У нас в семье было трое детей, и мою маму спрашивали: «Кого ты больше любишь?» Она отвечала: «Вот у меня пять пальцев. Какой ни отрежешь – все больно». Для меня примерно также. Все фотографии, которые я выставляю на суд публики, для меня одинаково хороши. Я считаю, что сделал все, что мог, и мне эти фотографии нравятся. Иначе я бы не выкладывал их в Сеть. Правда, сами зрители оценивают как-то по-другому.
Да, заглавная фотография по количеству лайков в несколько раз опережает все остальные. У Вас есть объяснение такому феномену?
После первой публикации у этой фотографии было 4000 лайков. Очень похожий сюжет я снял уже в конце цикла, но он получил всего-навсего 1000 лайков. А чем это вызвано? Черт его знает. Скорее всего, сработал тот факт, что она была выложена первой. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. У народа крыши сносило от того, что они такого не видели.
Вообще надо сказать, что непрофессиональная публика реагирует на фотографии по следующему принципу: «Я такого не видал. Вау», «Вау, такого быть не может» и третье «вау» — «Вау, я такого не могу». Люди, которые знают, что представляет собой выдержка и диафрагма, считают себя большими мастерами. Но когда они видят подобное и понимают, что так сделать не могут, это вызывает у них божественный трепет.
Мой глаз, глядя на Ваши фотографии, пытается разделить картинку на две. С одной стороны – историчный Кремль, а с другой – футуристичные объекты «Москва-Сити». Вы добивались у зрителя именно такого эффекта?
Конечно, я понимал, что есть некое противопоставление. Закон любого искусства заключается в наличии конфликта. Конфликт – это необязательно мордобой. В искусстве может быть противостояние светлого и темного, резкого и нерезкого, старого и нового. Таких конфликтов – огромное количество, и на каждом можно сыграть. В данном случае – в наличии конфликт старого и нового.
А Вам самому что больше по душе: Москва новая, современная или Москва традиционная?
Да мне все нравится. Если сделано здорово. Когда это искусство, оно вызывает во мне священный трепет в любом случае. Дело не в том, что снимаешь, а в том как. Мне неважно, в каком стиле сделан объект. Он может быть оформлен в арт-декоре, а может в стиле постмодерна или неоклассицизма. Главное – как снять.
Хитровскую площадь, кстати, буквально за год до появления Ваших снимков, привели в порядок. А раньше хотели строить очередной офисный центр. Вы видите на месте сквера, который тоже попал в Ваш объектив, небоскреб наподобие тех, что расположены в деловом центре?
С точки зрения архитектурной, мне кажется, что в старой городской среде не стоит строить здания, которые были бы намного выше того, что есть вокруг. Традиционная высота построек должна в старом городе сохраняться. Центр в этом отношении должен оставаться консервативным для туристов. Подобные высотки контрастируют, выбиваются из общего стиля. Такие штуки я бы ломал. Как сломали здание «Интуриста» у Красной площади. То здание убивало всю картинку, весь Кремль, и, когда его снесли, я буквально стоя аплодировал.
А высотки «Москва-Сити», на ваш взгляд, облик столицы не портят?
Я бы вынес их куда-то в сторону, подальше от центра Москвы. Но что поделать, уже поставили, и высотки, что называется, вросли. Тем более, когда ты оказываешься у подножия этих небоскребов, то чувствуешь себя как рыба в воде. Там все органично. А кроме того, глаз человека ко всему привыкает. Эйфелеву башню, построенную по случаю выставки, поначалу воспринимали как уродство. Но выставка прошла, а башня стоит до сих пор.
Возвращаясь к Хитровке, это ведь довольно известное место в Москве, многих привлекающее своей стариной. Есть ли что-то, кроме вида на Москву из аудитории Вышки, что Вас вдохновило в этом районе?
Я прогулялся по улочкам этого района, и у меня есть достаточно много снимков с земли. Другое дело, что не все из них я выкладывал в Сеть.
Может быть, Вы нашли вдохновение в настоящем Хитровки – в ее студентах?
Я наблюдал за тем, о чем они говорят между собой. Обсуждали, например, чем отличается город Брянск от города Урюпинска. Предположим, Брянск и Урюпинск: конкретных городов не называю. Про Москву говорили с точки зрения того, сколько ехать до общежития, сколько стоит снять комнатушку. Хитровка не входит в круг их интересов.
Фотографов в этой компании, где я преподавал, было человека два-три. Была одна девочка, вне всяких сомнений, талантливая. Она занималась фотографией лет пять, но была сосредоточена на коммерческом интересе, на том, чтобы зарабатывать деньги: свадьбы, гламурные портреты. Я тоже снимаю свадьбы, но как репортер. Я снимаю событие и выхватываю из него какие-то живые сцены, а она из тех фотографов, которые сами, искусственно конструируют эти события. Так что найти фотографических единомышленников на «Медиакоммуникациях» мне не удалось. Хотя с точки зрения визуального восприятия там было человек десять одаренных. И это довольно много.
То есть впечатления у Вас остались смешанные?
Я не ожидал другого. Я учился фотографии в Центральном доме журналиста два года. Там было 200 человек, и только десяток из них стали действительно настоящими репортерами. Все остальные – общая масса, которая никак не выделялась. Они зарабатывали в роли фотографов. Но я таким фотографом быть не хотел.
В одном из интервью увидел Вашу фразу: «Хороший кадр не пропадает». Планируете ли Вы вдохнуть в хитровскую серию фотографий новую жизнь: отправить на выставки, использовать для рекламы, создать книгу?
По поводу книги… Сейчас книги никому не нужны. Потребителя нет. У меня есть три обучающих книги из серии «Как снимать». В магазинах их берут очень медленно. Тираж был немаленький. По миру сейчас гуляет примерно сто тысяч экземпляров моих книг. Но в последние три года продажи рухнули, и издательство отказалось продолжать работу с этими книгами. Один знакомый мне сообщает, что облазил все крупные книжные магазины в Сочи и нашел только один экземпляр.
То есть будущее фотографии под вопросом?
Я думаю, что профессионального будущего у массовой фотографии нет. Будущее есть только у заказной. Если мне заказывают, значит, я получаю деньги и могу профессионально жить. Если я снимаю сам, как в случае с Хитровкой, то у меня нет никакой гарантии, что как-то это окуплю. Только лайки. Единственная валюта. Но фотоаппарат на нее, к сожалению, не купишь.
